Бельгер Герольд - Разлад [Карнаухов Анатолий, 2017

Разлад

Год выпуска: 2017
Фамилия автора: Бельгер
Имя автора: Герольд
Исполнитель: Карнаухов Анатолий
Жанр: Роман
Издательство: Нигде не купишь
Оцифровано: knigofil
Очищено: knigofil
Категория: аудиокнига
Аудиокодек: MP3
Битрейт: 96 kbps
Вид битрейта: постоянный битрейт (CBR)
Частота дискретизации: 44 kHz
Количество каналов (моно-стерео): Моно
Время звучания: 11:54:58

Описание:
Ге́рольд Ка́рлович Бе́льгер (28 октября 1934, Энгельс - 7 февраля 2015, Алматы[1]) - казахстанский переводчик, прозаик, публицист, литературовед. Переводчик классиков казахской литературы (Майлина, Мусрепова, Нурпеисова и др.) на русский язык, автор многочисленных романов, повестей и литературно-критических работ, в центре которых исторический путь и современное положение российских немцев и их национальной литературы.
Родился в семье поволжских немцев. В 1941 году по указу Сталина, как этнический немец, в числе всех немцев СССР, был депортирован в Казахстан, в казахский аул возле нынешнего села Ыскака Ыбыраева (СКО) на реке Ишим, где молодой Герольд в совершенстве овладел казахским языком. Вырос в ауле, учился в казахской средней школе, затем на филологическом факультете Казахского педагогического института (ныне университет им. Абая) в Алматы.
После окончания института работал учителем русского языка, затем в литературном журнале 'Жулдыз', с 1964 года - писателем-прозаиком, переводчиком и критиком. С 1971 года член Союза писателей Казахстана. С 1992 года был заместителем главного редактора немецкоязычного альманаха 'Феникс'. С малых лет жил и трудился в Казахстане. Свободно владел казахским языком, работая в сфере трёх культур - казахской, русской и немецкой. Писатель работал не покладая рук, выпуская по 7-8 книг в год. В честь 75-летия, министерством культуры и образования профинансирован десятитомник писателя. Герольд Карлович является автором свыше 40 книг, в том числе романов 'Дом скитальца', 'Туюк Су', 'Разлад', а также 1600 публикаций в периодической печати.

Размышления о книге Герольда Бельгера 'Разлад
Журнальный вариант: 'Простор' № № №8,9,10,11 за 2007годЧитая очередную книгу с удачным названием, поражаешься той огромной смысловой нагрузке, что оно, название, на себе несет.
В многослойном полифоническом романе 'Разлад' автор нигде не уходит от себя. Пишет ли он о русских, немцах или казахах, о молодых или старых, бедных или богатых, шикующих или бомжах - он везде остается собой, всюду присутствует его авторское 'я', и не только в констатации фактов, но и в ненавязчиво просвечивающем сквозь кружево текста, его, авторском отношении к событиям.
По глубине, стройности, выверенности мысли, по многогранному ее оформлению чувствуется, что материал романа в голове и сердце созрел давно, но не приспело еще время его написания. Автор терпеливо ждал, вынашивая в себе не только ЧТО сказать, но и КАК. И это 'КАК' заслуживает особого вдумчивого разговора.
Многослойность тем определила и совершенно разную лексику.
Почему так сильно цепляет? Да потому, что каждая сюжетная линия у автора нашла те слова и выражения 'могучего, богатого и свободного', которые до дна вычерпывают тему, принося и полное ее понимание, и эмоциональное прочувствование.
Лексика Бельгера не только богата, но и очень разнообразна. Как из рога изобилия сыплет он определениями, эпитетами, метафорами, пока не достигает нужного эмоционального состояния.
Умирающий аул: 'беспросветная бедность смотрела изо всех щелей… Не дом-заброшенный мазар… Пахло нежитью и дымом…'
Один из главных героев романа - депортированный из Поволжья немец Карл Деграф: 'долговяз, костляв, жилист, с хорошим чувством меры, которое уважали даже казахи'.
Старый учитель Мамбет Адилов: 'старость вместе с одиночеством драной кошкой прыгнула на плечи; тяготила неприкаянность-ожидание переезда к сыну из аула в Алматы.
А вот и Алматы с обитателями шикарной квартиры сына - Бахыта в элитном доме. Резко меняется лексика. Слова излучают богатство, аляповатость, кич…
Сын Бахытжан ' не принадлежал себе, обстоятельства подмяли его под себя, и он был послушным рабом этих обстоятельств'
Келин Зухра: 'на кухню выступала, точнее, вплывала нарядная, напомаженная, надушенная, изысканно упакованная… массажировала холеное, без единой морщинки личико'.
Безукоризненно владея кроме русского еще казахским и немецким, автор, пользуясь этим, удачно вставляет отдельные слова и понятия на этих языках, создавая особый многонациональный колорит: 'Апырай, что это с казахами стало?- удивился про себя Мамбет Казиевич,- Мясо есть разучились! Салат едят, траву жуют. Жирные куски не глотают, от жалжая носы воротят.'
-Was ist los, mein Herr?- озабоченно спросил рядом сидящий краснолицый, толстый, не в меру бодрый немец, обросший сивой бородой.-
-Haben sie Schmerzen?
Теперь поговорим о заглавной теме, о разладе, вернее, о разладах, ибо этих проблем в романе море. И наипервейшие из них - потеря преемственности поколений, традиций, уважения к старшим, духовных ценностей и подмена их обществом потребления.
'Мамбет Казиевич давно догадывался, что сын его взобрался высоко, что он, судя по всему, и специалист отменный, и поставить себя сумел, и с властью на дружеской ноге, и приятелями обзавелся, ворочающими крутыми делами. И все же, все же… Откуда всё берется?! Выходит, и Бахыт - парень не промах. И он, где надо шустрит. О том, коке, не беспокойся,- отмахнулся Бахыт, когда отец поделился своими сомнениями. Казахстан богат. На наш век хватит. Многое в жизни сына старику было непонятно, непостижимо'…Разрыв, разлад свершился. Дальше трещина-пропасть будет только расширяться.
Бельгер пишет крупно, но не пренебрегает и деталями, которые, сложенные как мозаика, создают большую общую панораму жизни. Именно эта многогранность и многослойность позволяет говорить об эпичности, историчности романа. Огромная его ценность еще и в том, что писался он не вслед давно ушедшим событиям, а о сегодняшнем, насущном, свидетелем чего был сам автор. Потому-то так трепетны эмоции, но нет, и не может быть, четких путей выхода из сложившихся, иногда тупиковых, ситуаций. Их сможет указать лишь время. Пройдут годы, и эти же события будут кем-то описаны уже в иной тональности, возможно, прояснятся пути выхода из духовного кризиса, а пока - низкий поклон автору за то, что написал нам о нас пока мы живы. Вопреки мнению, что 'большое видится на расстоянии', Бельгер сумел разглядеть и понять события, находясь непосредственно в их эпицентре. Нередко главы романа завершаются отточенной лаконичной фразой - кредо, вместившей в себя всё содержание главы: 'Мамбета Казиевича к чаю пригласить забыли', а ведь праздник-той затевался именно в честь старика, переехавшего из аула на житье к сыну в Алматы! Все понятно, разлад поколений налицо, уважения к старшим жок.
С болью в душе ведет автор рассказ о гибели аула: 'Говорят, сын твой, Маке, важной птицей заделался. Скажи ему: пусть и на наш аул правым глазом посмотрит.
- Ну да. Сказать можно. Только вряд ли рука его дойдет до нашего аула.
- Неужели?! Разве не аулом процветает страна? Разве не из аулов вышел казахский народ?
- Времена другие. Жизнь, видно, в город потянулась.
-А что, хлеб в городе растет? Скот в городе пасут?'
Вопрос отнюдь не риторический; он исторгнут из самого сердца всех, по - настоящему любящих страну и обеспокоенных ее судьбой.
В контексте разговора об ауле высвечивается и проблема образования: чтобы хоть как-то сохранить в ауле школу, даже малокомплектную, приходится заниматься приписками 'мертвых душ', или держать учеников по нескольку лет в одном классе. А в городе с образованием иные проблемы:
- Ты была сегодня в университете? - спросила с укором.
- Зачем? - повела плечиками дочь.
-Как зачем? А экзамен?
- Сто баксов в зачетку - и весь экзамен.
- Что-о? Такие у вас порядки?
- Везде такие! Староста собирает дань - и вся недолга.
В проблему аула, как 'матрешка в матрешке' вписывается и проблема неустроенности, даже драматической неустроенности аульной молодежи: 'Куляш по мере сил и умения обучала аульных шалопаев начальной грамоте. О замужестве она помышляла все реже и реже. Годы мелькали, девичьи грезы таяли, рассеивались, подходящих женихов не предвиделось ни в дальней, ни в ближней округе.'
Разлад ощутимо беспокоит не только низы, простой народ, но и