Мир, который зовется БАМ

Мир, который зовется БАМ

Год выпуска: 1975
Страна: СССР
Жанр: Документальный
Продолжительность: 00:16:56
Перевод: Не требуется
Русские субтитры: нет
Режиссер: Юрий Марухин, Сергей Лукьянчиков
Описание:
Город-герой Минск. Он возрожден из пепла руками белорусских строителей. Этот новый дом строят в пяти тысячах километров от Минска белорусские парни. Поселок Шемановский известен теперь всей стране. Десять минчан, членов всесоюзного ударного отряда имени 17 съезда ВЛКСМ, возводят жилой комплекс. Бригадир Александр Никитенко и его ребята знают, что здесь закладывается промышленная основа БАМа.
Доп. информация: Релиз:
Благодарность за предоставленный материал некто АндрейЗа релиз: pmvЗа постер: Verba96Еще о фильме:[spoiler]ЧИСТОТА ЖАНРА
(Юрий Марухин. Штрихи к портрету)
В городе Нижнеангарске стоял густой аромат кипарисов. Совсем как на Чёрном море, где ни будь в Коктебеле.
У нас за плечами остались Абакан, Тайшет, Мирный, Звёздный - города, где разворачивались, формировались строительные управления будущей Байкало-Амурской магистрали. От Мирного осталось тяжёлое впечатление - толпы 'бичей' и 'романтиков', рвущихся на Бам, а, пока суть да дело, беспробудно пьянствующих и дурящих голову милицейским заслонам. Звёздный - запомнился нелепым полётом на Ми-8 за триста километров в безымянный посёлок в поисках топоров и лопат. Бестолковщина на БАМе была такая, что приходилось секретарю ЦК ВЛКСМ, лично добывать недозавезенный шанцевый инструмент и гонять для этого огромный вертолёт.
Нам всё это надоело, мы рвались туда откуда и начиналась собственно магистраль - на Байкал, в Нижнеангарск, расположенный на самой северной оконечности сибирского моря.
Перебравшись от аэропорта на бережок, к причалу, распаковали рюкзаки, достали плавки - не искупаться в Байкале - смертный грех! Вода, при тридцатиградусной жаре, обожгла жутким холодом - плюс девять, не более. Улеглись на песочек, тёплый, ласковый, белейший. Тут Юраня, оператор фильма Юрий Марухин, демонстративно почесав указательным пальцем правой руки собственную, чёрную, как смоль 'репу' - задал вопрос на засыпку, - Господа! Кто ни будь вспомнил, что у меня сегодня день рождения?..
- А, как же! - Это было произнесено хором, откуда-то появился поднос, на нём распечатанная бутылка 'Беловежской' и рюмашки… Упоили всех, кто в тот момент оказался на пляже… Там и решили, подарить Юре путешествие по Байкалу.
Народ в ту пору на БАМе был ещё не балованный вниманием кинематографистов, поэтому подрядили шхуну, принадлежавшую Министерству культуры Бурятской республики, и ушли в море на трое суток. Шкипер - Игорь - местный 'семейский', то есть, старовер с наслаждением подыгрывал нам, - Игорь, где самое глубокой место на Байкале?.. - вопрошал Юра.
Игорь тыкал в карту, - Тут!..
- Кируй!..
Через некоторое время раздавался восторженный вопль:
- На точке!..
Нырять с рубки, проплывая навстречу друг другу под килём шхуны, осмеливались только Юра да я. Потом лежали на носу, на горячих досках палубы, наблюдали, как форштевень, с тихим шелестом, разламывает байкальскую воду на два скола, неслыханной прозрачности и чистоты. Было в этой картине нечто завораживающее и фантастичное - такой воды, более никогда и нигде не видывал.
Мы подходили к рыбакам, покупали у них огромных, нежнейших омулей.
Приставали к безлюдным островкам, покрытым сплошь топляком, разводили костер и пекли омуля, распятого на рожнах.
Приставали к рыбацким деревушкам, в которых, нпохмелённые коровы с утра рвались в закрытый магазин.
С восторгом выяснив, что в одной из них, которая называлась то ли Горюхино, то ли Горемыкино, родился звукооператор 'Беларусьфильма' Боря Шангин, отбили ему телеграмму. (Борис, говорят, получив её, три дня ходил по студии пьяный и всем показывал данное почтовое отправление).
Игорь, шкипер, кормил нас кумутканом - байкальской нерпой - которую мы варили в ведре, запивая чистым спиртом, поскольку жирное нерпячье мясо не допускало ничего сверху, даже чая.
Мы наслаждались, снимая море на восходе солнца и на закате, залитое полуденным солнцем, ночное и вечернее, искрящееся бликами и стеклянно спокойное. Юра, казалось, выпускал камеру только для того, чтобы опрокинуть рюмку и развести огонь для костра. Плёнки не жалели - 'палили', как не в себя, не думая, что впереди вся Сибирь, аж до Тихого океана. Такая у нас была цель - пройти всю трассу от сибирского моря до океана.
Однако, всё кончается - кончилось и наше великолепное путешествие по Байкалу. На какой то пристани взошёл на борт высокий, кучерявый мужчина, оказавшийся заместителем министра культуры Бурятии, хозяином шхуны, который вычислил нас, и отловил на вертолёте. Взошёл и начал длинную тираду, вовсе не личащую министру культуры… На половине фразы, он с изумлением почувствовал во рту незнакомый вкус 'Беловежской', после второй - распробовал, и ему понравилось… Он лежал у нас на палубе, пока не вернулись в Нижнеангарск. И там, прощаясь, приглашал в гости в Иркутск, обещая самый лучший приём.
Потом был Янканский перевал, прорезанная в горном монолите, расселина, заполненная оранжевой от гидрогранулита (взрывчатки) водой и водитель КРАЗа, строгим голосом вопрошающий, - Чего это вы тут делаете?.. Узнав, что кино снимаем, засмеялся, - Вы, чо, ребята… Здесь же вся техника безопасности к чертям собачьим нарушена… А узнав, что мы из Минска, добавил, - Одурели!.. Затемните вы свою плёнку и езжайте в свой Минск… Там - такие девочки, такое пиво!..
Юра находил общий язык со всеми - с министрами, секретарями ЦК, староверами, бичами, лесорубами… Он, словно, знал какое-то 'воробьиное' слово, после которого незнакомые люди, становились закадычными приятелями.
Мы тащились по БАМу - рюкзак спереди, рюкзак сзади, по яуфу с плёнкой в каждой руке, да ещё камера, да ещё штатив, да оптика - всего тринадцать мест груза на группу. Мы ехали на автомобилях по лежнёвке, сваленным вдоль и поперёк хлыстам деревьев, наблюдая, как засасывает, оттаявшая вечная мерзлота, тракторы, экскаваторы, бульдозеры, автомобили, соскользнувшие с дороги.
Мы летели на зафрахтованных АН-2, наблюдая на земле на сотню километров, выгоревшую тайгу, садились, в фантастических городках Могоче, Магдагаче, Тахтамыгде, в которых сутками не могли найти аэродромного заправщика, ушедшего в баню и, где-то запившего. Мы кормили комаров на лесосеках, открыв, что больше всего кровососы боятся не знаменитой 'Тайги', которой на магистрали - днём с огнём не найти было, а обыкновенного, авиационного керосина.
Мы встречали на переправах через бурные речки солдатиков, по несколько месяцев живущих в землянках, без хлеба, без крупы, на одной вяленой рыбе. Пацаны в форме, плакали, когда мы оставляли им часть нашего НЗ - знаменитую гродненскую 'Приму'…
Юра снимал, как проклятый. Казалось, ему нет сносу. Он мог сутками не выпускать тяжеленный 'КонВас' из рук. Ему всё было безумно любопытно. Он лез в любую щель.
- Это надо снять!..
И он снимает через люк подвески МИ-6, буровые трубы. А вертолёт, не может оторваться, пакет стальных труб - тяжёл для машины. Она качается, плавает, вздёргивается вверх, опадает - у нас на земле прерывается дыхание от предчувствия катастрофы. Пилот сбрасывает груз, тяжеленный гак свистит в дыру люка, груз падает на землю. Юраня выскакивает из приземлившегося вертолёта…
- Ребята! Какой кадр!..
Оказывается, он даже не заметил, просвистевшего мимо головы в пяти сантиметрах стального крюка…
- Ну, да!.. - И скалит свои цыганские тридцать два зуба в немыслимо лучезарной, лихой улыбке…
- Это - надо снять!..
И мы прёмся по трассе старого, довоенного Бама, по той самой, проложенной в 39 году зэками, той самой, с которой в 42 были сняты рельсы для строительства рокадной дороги под Сталинградом. Локомотив рыхлит балласт, железной цепью пашет позади себя сооружённую в стародавние времена насыпь, при этом выворачивая из грунта черепа, кости…
Человечьи черепа, человечьи кости…
Вот, уж, действительно - дорога, построенная на костях!..
Мы ночуем на берегу Лены, разбив палатки и рядом с нами, проплывавший мимо на моторке, парашютист-пожарник, тот самый про которых говорят - с неба в огонь, рассказывает, как не может найти общий язык с женой, которая не понимает…
- Ну, не понимает, зараза, что тайга живая, что это моя родина, что если не я, то кто…
- Это - надо снять!..